«Мам, мені так сподобалося катувати! Я тобі можу розповісти, про які тортури я дізнався і в яких брав участь» (і розповідає. Вибачте — не можу повторити). — Синку, це нормально. Я б, якби туди потрапила, теж ловила б кайф, а як інакше?» Це без коментарів. ніякий коментар не виявиться адекватним почутому. У залі – шок. Тиша цілу хвилину після закінчення фільму. Потім зал встає та влаштовує овацію. Рідко вдається ось так, за півтори години побачити картину світу. Російського світу.
«Ні, я не озлобився тут – я просто вбиваю нациків. Вчора йдемо, нам назустріч жінка із двома дітьми — ну ми їх і поклали. — Ну, правильно, вони нам вороги. – Так, мені їх не шкода. Це їхній вибір. Могли б поїхати, як решта. — Правильно, не шкодуй їх. Бий».
Ти там бази НАТО бачив? – Не-а. — Не бреши мені — там на кожному кроці їх бази, нам по телевізору розповідають. — Не дивись телевізор, мамо — там неправду кажуть. — Ну, як це неправду? Правду, звісно. Тому вас і послали туди, щоб ви нас від НАТО захищали. Ви герої. так і передай друзям. — Не лишилося друзів майже нікого — всіх повбивало. — Я пишаюся тобою та твоїми друзями».
«Ти знаєш, ці х@хли зло₴бучі так добре живуть — краще за нас, правда. — Ну, так зрозуміло — їм Захід платить, вони бояться це втратити і за це воюють — а за що?
«Я тобі та дітям стільки шмоток привезу — ми тут у квартирі зараз, вони все кинули, втекли. Спортивна така сім’я – одних кросівок десять пар, і всі фірмові. Я все зібрав, у рюкзак запхав. Хлопці вантажівками вивозять, а я не маю вантажівки. — Гарний ти в мене, господарський — усе до хати. До речі, Софія цього року іде до школи — може, десь комп’ютер забереш?»
У цих розмовах голоси з Росії набагато цікавіші, ніж голоси окупантів. З цими все ясно — вони прийшли забирати, вбивати, катувати. але саме жіночі голоси — матерів, дружин, подруг — показують такий ступінь дегуманізації, який можливий, здається, лише у фантазії-антиутопії. Ці люблячі голоси просять більше вбивати, щоб кохані скоріше повернулися додому. Ці голоси бажають смерті українцям. Ці голоси просять не шкодувати дітей.
«Мамо, навіщо ми сюди приїхали? Жили собі люди, а тепер ми півкраїни трупами засіяли. Навіщо? — Не смій так казати. Вони не люди взагалі. Воюй далі».
Родіна мать.
Перемать.
Катерина Барабаш
«Некоторое время назад на позициях №-ского полка, противник предпринял попытку штурма силами военнослужащих-женщин. Украинских амазонок набили в Брэдли и отправили захватывать лесополку.
Брэдли был незамедлительно подбит, а амазонки высыпались наружу. Несколько самых сообразительных заскочили, как перепуганные кошки, под какую-то сгоревшую технику, стоящую рядом, а остальные заметались по полю.
Их появление сперва вызвало фурор. Эфир взорвался сальными шуточками и весельем. Когда ошалевшее от страха бабье накрыли из миномёта и белоснежные титьки, вскормленные борщом и галушками, полетели по чернозему кровавыми ошметками, эфир стих и погрузился в мрачную, односложную перекличку.
Русский солдат непривычен убивать женщин. Даже если женщина – враг. Даже если она одета в военную форму и держит в руках оружие. Даже если она несёт опасность. Так мы устроены, так устроен наш менталитет.
Да, в русской армии тоже есть женщины. Но их единичность и точечность лишь подчёркивают особенность их статуса и экзотичность самой их фигуры на фронте.
И в русской армии немыслим штурм вражеских позиций посредством женщин-солдат. Он не мыслим нигде, ни в одной стране, ни в одной армии мира, где нация бережет свой генофонд.
О какой защите национальных интересов Украины может идти речь тогда, когда убивают и гробят самое ценное, что есть у нации?
Женщина – сложнейшая биохимическая лаборатория. Носитель и созидатель человеческой жизни. Существо – природно более сложное, чем мужчина. Существо, которое требуется в массе своей опекать и хранить. Это – основной инстинкт нации.
Джентельменство в спасении, в первую очередь, женщин и детей, имеет в своей основе глубочайший, первородный стимул.
Спасая их, человечество спасает свое будущее. Отправить женщин на убой может только внешняя сила, чужая и равнодушная, взявшая под контроль какое-то количество биомассы и превратившая ее в своих рабов.
Как марсиане в романе Уэллса, эта сила опутала несколько десятков миллионов человек своими щупальцами и сосет из них кровь. Эти люди не имеют для своих хозяев никакой ценности. Они и не люди в их глазах вовсе.
Президент Зеленский не принадлежит к украинскому народу. Он часть другой нации. Носитель ее кодов и архетипов, выразитель и защитник, проводник ее интересов. Кто-то скажет, что эта нация сама ставит под ружье своих женщин. Это будет лишь полуправдой. Эта нация ставит под ружье своих женщин исключительно в рамках своей цитадели, своего государственного очага.
Большая часть этой нации живёт в формате диаспор, разбросанных по всему миру. Живёт в безопасности, используя все блага окружающих и приютивших их народов. Ее генофонд в безопасности.
Украинская биомасса черпается как ковшом, без остатка. Тотально и без оглядки, без прицела на будущее.
Хозяева Украины готовы выжрать и расплескать по лесополкам все ее биоресурсы, без остатка. Ставки много больше чем будущее (да и само существование), какого-то восточнославянского племени, добровольно присягнувшего Новому Вавилону в обмен на эфемерные блага.
Это племя расчеловечено, превращено в армию обезьян, подчинённых глобальной, роботизированной сети.
Бездушные машины, от спутников до маленьких дронов, ведут войну против человеческих легионов, а воинственных обезьян держат в окопах и гонят на мясные штурмы, неважно – самок или самцов. Марсиане Уэллса не разбирали, кого загрести своими щупальцами – женщин или мужчин. Эта система, описанная гениальным англичанином в 1895 году, воплощена ныне в жизнь.
Вот против кого мы воюем. Я не расчеловечиваю противника, как бы кто не хотел мне это предъявить. Противник расчеловечен системой, в которую сам же себя и встроил в рамках угодничества перед ней и стремления в неё.
Глобальная система слежения и связи: спутники, компьютеры, дроны, поставленные с Запада танки, БМП и ракетно-артиллерийские системы – не инструмент, который обслуживает ВСУ.
Сами ВСУ являются обслугой этой системы. А ошмётки украинской государственности и не успевший разбежаться по миру ее биоресурс, это – субъект кормления и подпитки этой системы. Не более чем».